Д Димитрюк - За горизонт. [СИ]

— Точно, танковый? — Боцман делает вид, что заглотил наживку.

— Век воли не видать. У него на упаковке было написано «TANK N 7», — вру, конечно, но боцман доволен ответом, подгон ему явно по душе.

— К ужину чтобы блестело все тут.

— Йес, Кэп!

— Бу–бу–бу–бу, — Афродита машет кулаками, пританцовывая на краю раскалившейся за день крыши.

Ей есть, за что негодовать на мое семейство. В первый день нашего пребывания в гостинице, вполне соизмеримая с детьми по массе и габаритам обезьяна, решила объяснить кто тут главный. Но изрядно не рассчитала своих сил и в главные, победой нокаутом в первом раунде, пролезла Муха. С тех пор шимпанзе перемещается по гостинице маршрутами, строго недосягаемыми для Мухи. Что, однако, не мешает ей регулярно подкидывать какашек в Мухину миску.

На своих диверсантов–герильяс я не в обиде. Чтобы Муха не мешала играть, детки привязали ее к пластиковой водопроводной трубе. Полежав часок в тени, Муха заскучала и решила прогуляться по окрестностям. В результате имеем залитую водой каменную террасу за домом, полупустые баки с водой, и исчезнувший в неизвестном направлении, сорванный с трубы поливочный кран.

Кран у меня есть. Точнее, у меня есть много кранов, но они и мне совсем не лишние.

А вот брутальный, дюймовый, пробковый кран, непонятно как завалявшийся на дне ящика с запчастями к «Ниве», мне дорог исключительно как память. В данной ситуации, много лет назад добытый где–то Алисиным батей краник, обладает двумя очень важными свойствами:

— с одной стороны в него вкручен пятисантиметровый отрезок дюймовой трубы, что сильно упрощает его монтаж.

— он находится прямо тут, в багажнике припаркованной за домом «Нивы».

Самой работы минут на двадцать. Сперва, вооружившись пассатижами, парой надфилей, напильником и куском стальной проволоки прикручиваю кран к остаткам массивной автомобильной рамы, брошенной ржаветь в углу гостиничного двора.

Тиски готовы, можно слесарить. Неспешно протачиваю на вкрученном в кран кусочке трубы три кольцевых, уплотнительных проточки и сглаживаю фаску.

— Папка, дай напильником поелозить. Папка, ну–у–у–у дай, ну–у пожалуйста, — наперебой канючат дети.

— А не сломаете напильники?

— Нет, не сломаем, век воли не видать, — бодро рапортует подрастающее поколение.

Что тут скажешь — я сам виноват, думать надо, что при детях говоришь.

Выдав мелким напильник, набираю на кухне крутого кипятка в литровую деревянную кружку.

Пока конец водопроводной, пластиковой трубки прогревается в кружке с кипятком, откручиваю кран от импровизированного верстака и бережно сматываю в кольцо стальную проволоку. Все, халаява кончилась, будем привыкать экономить любой кусочек цивилизации. Чем дальше от Порто–Франко, тем реже и дороже будут любые технологичные вещи.

Первая попытка насадить кран на размягченный кипятком пластик трубы терпит фиаско. Разница диаметров пластиковой и стальной труб, слишком велика. Пластик гнется, заминается, но упорно не желает налезать на сталь.

Ну и ладно не очень–то и хотелось. Пластиковую трубу обратно в уже подстывший кипяток, попарься пока, подумай о жизни.

Где–то я тут палку подходящую выдел?

— Але…, цветы жизни, где палка, которую вы Мухе вчера кидали? Сюда ее несите, и напильник верните на родину.

Затрофееным у цыган кованым ножом выстругиваю на конце палки подобие дорна.

На редкость удачный нож мне достался. Не очень большой, удобный, в руке лежит как влитой, подточить — подрезать, чего по хозяйству, очень хорош. Шкуры снимать я им еще не пребывал но, на мой взгляд, с этой задачей нож справится на твердую пятерку. При случае, в бочину вражью воткнется, как там и был. Отмытый, почищенный, слегка подточенный трофейный нож в новых ножнах уверенно занял место у меня на ремне.

— Папка, дай ножик подержать, — сына тут как тут.

— И мне подержать, — не отстает доча.

С одной стороны — колюще–режущее детям не игрушка. С другой — не тот тут мир, чтобы детей сюсюкать излишней опекой. Чем жёстче их воспитывать, тем больше их шансы дожить до старости. Ближайшие три поколения, менеджеры и юристы это не про здесь.

— Не порежься, — протягиваю дочке нож. — А ты — засранец мелкий, встань сюда и впитывай бесценный папкин опыт.

Сына не против впитать опыт. Ему интересно, и упрашивать два раза не приходится.

Выструганным из палки дорном, формирую в повторно разогретой трубе конус раструба. Вот так, черный пластик легко налазит на стальную трубу. Финальным аккордом стягиваю соединение, предварительно надетым хомутиком. Хомут плотно утопает в не успевшем остыть пластике.

— Так, боец, мухой метнулся до Боцмана, пусть он воду откроет. Проверим соединение на герметичность, — дети поразительным образом находят общий язык, с говорящим на странном диалекте немецкого, владельцем гостиницы.

Хотя чего тут проверять, и так все ясно.

Сына возвращается в компании Зи–Зу, лично прибывшего принять работы на стройплощадке. — Гут, молодец, хорошо все сделал, сносу не будет, — а сам как–то странно косится в сторону от меня.

— Боцман, не томи, что не так?

— Все так. Там к тебе Вольф пришел.

Понятно, почему Бозман кривится. У них с Вольфом застарелая взаимная неприязнь.

— Я смотрю, ты нормально обустроился. Большая комната, камин, холодильник и кровать размером с палубу авианосца, — Вольф проводил взглядом стремительно промчавшуюся парочку «мелких», подгреб выставленную на стол литровую «кружечку» пива, и с видом Никулина–Балбеса из «Кавказкой пленницы» дунул на пенную шапку.

Сакрального «Жить хорошо, а хорошо жить — еще лучше» немец не знал, поэтому без лишних прелюдий выхлебал треть «кружечки». Поморщился, смакуя момент, закинул в пасть горсть закуси и смачно захрустел, перемалывая закусь мощными–арийскими челюстям — мммммм нямка.

Закусь у Боцмана — отдельная тема.

После пары глотков пенного, из недр глиняной миски, не глядя, выуживается щепоть закуси. Интрига в том, что пока не попробуешь, фиг угадаешь, что именно тебе досталось.

Что там намешано, приходится только догадываться, но за мелкие выжаренные шкварочки, жареные сухарики, кусочки сушеного мяса и пару сортов орешков могу ручаться. Причем тонкость в том, что тот же кубик зажаренного хлебца может быть зажарен в сале с чесноком, а может в оливковом масле пропитанным молотым жгучим перцем.

— Более чем нормально. Спасибо за наводку. Козырное место, — решаю не отставать от немца и прикладываюсь к стоящей напротив меня «кружечке».

Если на старой Земле я имел обыкновение растягивать несправедливо забытые «Жигулевское», «Мартовское», «Ячменный Колос» или отстойно–модные, рекламируемые по всем каналам «Толстяка», «Старого мельника» и «Балтику», то на Земле Новой заливаю в себя пенный напиток в манере Вольфа — солидными дозами не меньше четверти литра за раз, потом обязательная длительная (не менее десяти минут) пауза, после чего следует принять еще четверть литра.